На авторство фика не претендую

А я встану у окошка, сниму футболку, а лифчика под ней нет. И буду стоять и смотреть на себя в отражении, а на меня будут смотреть студенты и алкаши во дворе.

Ватка говорит: а что вообще может быть личного, скажем, в своем теле? Оно у всех одинаковое. И даже если с уродством каким, то что дальше-то?

Мэлло сидит в углу и мерзостно ухмыляется. Розоватый шрам на полморды придает его выражению лица еще более зловещий оттенок.

Саша краснеет и хихикает, шепчет Марии на ушко: адский чувачок... 

Мария старается сдержать улыбку.
Сашенька продолжает: я б на места Ватки не стала при нем такие вещи говорить, прихлопнет еще прямо здесь... в прямом эфире.
Мария: да не прихлопнет, тут публика как-никак. Сказали тихо сидеть, так он будет. Зато вот потом разойдется.

Вата: ... Есть оно и есть. Так что я вообще не понимаю, почему люди боятся своей наготы. Так же с мыслями. Миллионам людей приходят в голову практически те же мысли, что и вам. В тот же момент. Теми же словами. А в целом люди вообще думают об одном и том же, вернее одно и то же. Так чего своих мыслей бояться? Побьют - опять же, ничего страшного. Переживание боли субъективно, так же, как и смерть. Тем более что боль - явление проходящее, а смерти вообще по сути нет. Люди врут, отмалчиваются из страха, а страх их весь - от незнания самих себя, внутреннего невежества.

Мэтт выглядит довольно раздраженным, плюс к тому же, изрядно похудевшим.
Мэтт: ты у нас, конечно же, очень умный, как и всегда. В споре кому угодно рот заткнешь, только вот знаешь почему? Потому что никому тебя слушать не хочется.
Вата: так я о чем и говорю. Нежелание и неумение познавать себя. Нежелание слушать чужое мнение произрастает от незнания и страха.
Мэтт: Страх, невежество, зашибись. А что ты будешь с этим делать? человеческая психика никогда совершенна не была.

Камера показывает Мэлло, в нижнем левом углу мигает красный восклицательный знак с надписью "attention". Мэлло резкими движениями комкает фольгу от шоколадки и засовывает Мэтту в карман. Крупным планом: лицо Мэлло. Мимо микрофона: не снимайте. Отворачивается, зачем-то прикрывая правый глаз. Мимо микрофона: что с вами? Мэлло: отъебись. Мимо микрофона: что с вами? Мэлло: нервный тик, бля! Камеру теперь убери, психиатр хренов.

Мэтт вытаскивает из кармана фольгу и нежно кладет ее на голову Мэлло, так, чтоб не упала.

Мэтт: типичный пример: Мэлло - attention whore. На русский переводить не буду, ибо некультурно это, у бабушек уши завянут, да и не модно сейчас это. Я прав? Вот живет, и не может себе в этом признаться, вечно рожи всем строит и огрызается. Объясняешь - толку ноль. Да и вообще, уважаемый, слышали фразу, что-то наподобие: "если все люди в мире вдруг начнут одновременно говорить правду, то мир рухнет в ближайшие полчаса. Так-то. Что скажете, уважаемый?

Вата: ваше утверждение в корне неверно, ибо любой осознанный факт не может объективно отражаться в человеческой психике, даже законы математики. Любые мысли, факты, неизменно сопряжены с определенными переживаниями, так что об абсолютной правде, как таковой вообще не может эти речи, по крайней мере в данном случае...

Мэтт: стоп-стоп-стоп-стоп-стоп. Опять мозги пудришь. Слушай, у нас тут не всесоюзный демагогический съезд, а?

Саша на ушко Марии: а они вообще о чем говорили?
Мария: о том, как ты го... Смотри-смотри!

Мэлло прицеливается, и кидает скомканную фольгу в голову Ватке. Попадает. Ватка невозмутимо подбирает фольгу и начинает ее разглаживать на своем столике.

Вата: так что вы мне хотели сказать?

Мэтт: а то, что переживания, связанные с голой задницей Мэлло... простите, наготы, всегда связаны у человека с чем-то личным...
Вата: с чувством собственной индивидуальности.
Мэтт: Да-да, с ней. А чувство собственной индивидуальности, оно в натуре каждого человека, нет, каждого живого существа. Ты сам говорил, что любые мысли у человека связанны с чувствами, независимо ни от чего. От этого так не избавиться. И чувство страха тоже живет в нас с самого рождения. Невозможно взять контроль над своим бессознательным. Да и не всем надо. Поэтому люди продолжат бояться, сколько бы они не знали, как бы сильны морально не были. Ах да, и еще... Сам-то ты почему одетый ходишь?

Вата: это необходимость, предписанная обществом...

Мэтт: так ты общества боишься что ли?

Вата: отнюдь. Дело лишь в том, что моя нагота затрудняла бы взаимопонимание. Кроме того...

Мэтт ухмыляется: Так ты боишься быть непонятым?

Вата: Вы перевираете мои слова. Я говорю о пути наименьшего сопротивления.

Мэлло: нууу какое тут сопротивление. Когда ты пижамку свою напяливаешь, это тяжело, гораздо легче было бы не одеваться в принципе. Или попка мерзнет?
Мэтт подхватывает: Так ощущение холода, оно субъективное. Померзнет, да пройдет.
Мэтт подмигивает Мэлло: да, поболит, да пройдет.

Вата: вы ставите все с ног на голову. Я не говорил о полном исключении субъективного опыта, это не представляется возможным в силу непрерывной взаимосвязи объективности и субъективностью...

Мэлло: Диаааалееееектика...

Вата: Дайте мне закончить.

Мэлло подходит к вате и пытается поднять за ухо. Ватка пытается отбиваться.

Надпись на экране: Запомните: страх является основой приобретения опыта. Вечная борьба и единство страха с удовольствием является основой т.н. воспитания.

Ватка без уха сидит на стульчике и молчит.

Саша теребит в руке пластмассовое ухо телесного цвета и восторженно причитает: он мне это подарил, он мне это подарил, нет, ты видела, он мне это подарил!
Мария: вообще-то мне.
Саша: аааааа, почемууууу?!
Мария, пожимая плечами: нуу, наверное, потому что я ближе сидела...

Саша: когда я пыталась писать фанфики, мне это удавалось очень плохо. Когда дело доходило до каких-либо важных или эротических сцен, я начинала чувствовать ужасную неуверенность. Буквально стирала строчки и писала ее заново. И так раз по 20. Это происходило из-за страха и неуверенности в себе. Теперь я принимаю циклодол! И пишу то, что мне нравится, а не то, что от меня требуют фанаты. Я свободна от страха несоответствия, это лекарство открыло мне глаза!

На сцене появляется Икари Синдзи: раньше я боялся человеческих отношений. Ведь они неизменно причиняют боль, так как любая любовь...

Голос за кадром: стоп! Плохое сочетание фраз! Нормально давай! По-русски!

На сцене появляется Икари Синдзи: раньше я боялся человеческих отношений. Ведь они неизменно причиняют боль, так как всякого рода любовь - зависимость. А любая зависимость - источник боли. Теперь, когда произошел конец света, я ничего не боюсь. Я люблю людей, они меня бросают, но это не важно. Ведь я на антидепрессантах!

Инга: да, такое ощущение мягкости в конечностях, и все-все все равно...

Ведущий: Инга, почему вы шлюха?

Инга обворожительно улыбается: потому что я хочу, чтобы люди не страдали от своих зависимостей.

На сцене появляется Чапаев.

Ведущий: Вот скажите, вы за что сражались?

Чапаев: За Фрейда!
Чапаев опрокидывает рюмку.

Ленин кружится на сцене в вальсе, музыкальное сопровождение "Галина Бланка, Буль-Буль!"

Ведущий: ваше время подошло к концу.

Экран резко затухает, в доме вырубает электричество.

Розовый квадратик из тетриса сидит на диване: Дааа... Дела.