Меню сайта

Форма входа

Категории раздела

Эта категория собрала в себе огромное количество фанфиков по Тетради Смерти (Death Note). Здесь вы имеете возможность читать онлайн фанфики яой, романтика и еще много того, что относится к Тетради Смерти.

Devil May Cry (Даже дьявол может плакать) [1]

Аниме-сериал который был выпущен под началом студии «Madhouse». Жанр: боевик, фэнтези Режиссёр: Син Итагаки Вышел на экраны 14 мая 2007 года Количество эпизодов: 12

Death Note: Another Note, the Los Angeles BB Murder Cases/ Тетрадь Смерти: Другая Тетрадь [10]

Теперь на русском языке! Читаем онлайн! Очень хороший перевод без урезания и сокращений.

Новости Lineage 2 [0]

Календарь

Теги

Фанфики по Тетради Смерти

Фильмы Тетради Смерти (Death Note) тетрадь смерти 2 сезон, тетрадь смерти аниме смотреть онлайн, манга онлайн тетрадь смерти, хентай манга тетрадь смерти онлайн, тетрадь смерти манга читать онлайн, тетрадь смерти картинки яой, тетрадь смерти анимэ, скачать игру тетрадь смерти, картинки тетрадь смерти лайт, тетрадь смерти аватарки, порно тетрадь смерти, музыка Тетради Смерти (Death Note) , тетрадь смерти шрифт, скачать тетрадь смерти через торрент, аниме тетрадь смерти 2 сезон, куплю тетрадь смерти, тетрадь смерти герои, тетрадь смерти миса, тетрадь смерти русская озвучка

Наш опрос

Мини-чат

Статистика

Онлайн всего: 1

Гостей: 1

Пользователей: 0

Главная | Регистрация | Вход

Главная » 2011 » Октябрь » 13 » Фанфик по Тетради Смерти "Cuando corpus morietur..."

13:16 Фанфик по Тетради Смерти "Cuando corpus morietur..."
Фэндом: Death Note Название: Cuando corpus morietur... Автор: Achenne Пэйринг: Лайт/Мацуда Рейтинг: R Жанр: слэш, ангст Дисклеймер: все не мое, разумеется. На авторство фика не претендую Считается - если тебе нужны образцы для подражания, герои, чьи фотографии ты вырезаешь из журналов, клеишь над кроватью, и засыпая, мечтаешь однажды "стать как он" - то признак инфантильности, ребячество; для взрослых людей могут быть авторитеты, невообразимо мудрые (и невообразимо скучные) философы или удачливые бизнесмены, но восхищаться кем-либо до сладких искорок в диафрагме и радуги в глазах - глупо и несерьезно. Мацуда в глубине души понимал все это, но сделать с собой ничего не мог. Гениального детектива Эль он уважал вполне "по-взрослому", а еще побаивался - так опасаются экзотических пауков, вдруг укусит? Эль с его видом аутика или кататоника вызывал у Мацуды подчас почти брезгливость, хотя он никогда не признался бы в том даже себе. Другое дело - Лайт. Именно его фото прятал Мацуда в бумажнике - и в мобильнике, в закрытой паролем папке. Именно его слова пытался вызубрить, подражать - не осмеливался (я недостоин копировать самого Лайта - скверная выйдет пародия, шарж). И замирал, словно под ледяным водопадом, ощущая что-то колкое и тесное под диафрагмой, в сердце или в желудке, когда Ягами-младший обращался к нему. Мацуда неважно умел притворяться, артистизма в нем не более, чем в двухнедельном младенце, но старался изо всех сил. Он не должен понять. Он засмеет Мацуду с его наивным ребяческим вознесением Лайта на алтарь. Лайт ведь такой скромный юноша, думал Мацуда, незаметно - как ему казалось - нажимая на мобильнике кнопку "фото", выхватывая очередной ракурс. Лайт рядом с Рюдзаки, тот как обычно занят сладостями, а Лайт - изучает новые данные; прядь каштановых волос настойчиво лезет в глаза, и Мацуде приходится укусить себя за запястье, чтобы не... Не подойти. Не поправить челку. - Да, я все еще думаю, что Ягами Лайт может быть Кирой, - Эль хрустит печеньем и голос его немногим выразительнее теста на зубах. "Хватит!" - Мацуда едва не орет, - "Прекрати, сколько еще тебе нужно доказательств, ты, шизик!" - Но, - часть эмоций пробивают плотину запетов и - да, уважения, Мацуда все-таки уважает детектива, - Рюдзаки-сама, ведь все доказательства... - Остается шесть процентов вероятности, правда, Рюдзаки? - Лайт спокоен. Как ему удается быть спокойным, когда его, невиновного, лучшего в этом следствии - по мнению Мацуды, лучше Эл, - обвиняют в самых жутких преступлениях? Он не Кира, - колючими пузырьками в горле, Мацуда сглатывает и вымученно улыбается. "Пусть Эл думает, что угодно, но почему Лайт позволяет так оскорблять себя?!" Мацуда охотно бы ударил Эль. Он сжимает кулаки и надеется, что дрожь незаметна - как и полукруглые впадины-следы ногтей на ладонях. "Я знаю, что вы... ты герой, Лайт. Я надеюсь, тебе плевать на обвинения – слова не причинят тебе боли, ты слишком умен, ты выше всех. Ты герой, Лайт». Убийства продолжались. Имя Киры стало синонимом смерти. Мацуда считал дни, ждал – ну когда же, ну скорее бы. Поймали Киру и раз и навсегда оправдали Лайта; десятки и сотни раз Мацуда мечтал взглянуть в темные, непроницаемые, словно мазутные лужи, глаза Эль, и проговорить: «Я был прав, Рюдзаки. Лайт невиновен». А потом – на него. Быть может, недостижимый идеал – оценит?.. Каждый должен верить. Мацуда верил в Лайта. Держать дистанцию – да не войдет простолюдин в святая святых; прислушиваться к спокойному и теплому, и уверенному, в отличие от отрывистого голоса Эль, тону. Сравнивать глаза с переспелой дикой вишней… Мацуда отмахивался. Наклеенная улыбка грозила отвалиться, а его комментарии по делу Киры отличались редкой глупостью. Мацуде не привыкать. Кто-то должен быть шутом. За смехом легко спрятать все, что угодно. Его боль и сочувствие Лайту – Эль настолько не доверяет ему, что привязывал к себе; его ужас от некоторых методов детектива. А Лайт всегда спокоен и помогает, и сносит все пытки – моральные и физические стойко, как настоящий самурай. Мацуда представляет Лайта в ритуальном кимоно, и облизывает губы. Любая мысль о Лайте – и он облизывает губы. Иногда восхищение суперменами с картинок, если они на расстоянии пары шагов от тебя, принимает причудливые формы. Когда Лайт сам пришел к Мацуде – банально постучался в дверь его комнаты, и на возглас «Входите!» переступил порог – словно сам Сын Божий явился к смертным. Мацуда не упал только потому что лежал. На кровати, смотрел телевизор. - Лайто-кун… - выпрямился по стойке смирно, но Ягами-младший махнул рукой: - Не надо парада, Мацуда. Я, если честно, немного устал… ну, понимаешь. Мацуда кивнул. Да, конечно, понимает – напряжение подобно ультразвуку, протяжному, и нервы от него лопаются перекаченными кислородом шариками. - Можно? – Лайт указывает глазами на кровать. У Мацуды всего один стул, и он пододвигает его, растерянно взмахивает руками. - Э… да, конечно, - ненавидит себя за неуклюжесть. По светлой коже расползается пронзительно-яркий румянец, словно Мацуда вымазался кровью. Лайт не улыбается. Просто выбирает кровать. Мацуда стоит перед ним, точно лакей в присутствии короля, но Лайт недоуменным жестом заставляет его сесть рядом. - Лайто-кун, вы… - Я же сказал. Не надо официоза. - Лайт. Может, кофе или еще чего-нибудь? - Нет. Мацуда, - доля секунды – глаза в глаза, нарушение этикета, но Мацуде хорошо… будто от дозы героина, - Давно хотел спросить. Зачем ты в этом участвуешь? Ты хочешь справедливости? Или просто поймать знаменитого убийцу, прославиться? Но ведь поимку Киры, скорее всего, засекретят, и риск чересчур велик. Ты не жалеешь? - Нет! – выкрикивает Мацуда. …Облизывает губы. Лайт – значит «Свет», думает он, свет забирается в самые темные уголки души и видны скелеты в шкафах. А также пауки, пыль и грязные носки. Да, Мацуда хотел бы стать героем. Но не для других – доказать себе. «Стать как ты, Лайт». - Знаешь, - Лайт взъерошивает волосы, откидывает отросшую челку, - У меня такое чувство, что ты – единственный, кто ко мне нормально относится. Даже отец думает, что я Кира, - Лайт усмехается невесело, - Я все понимаю, но иногда… тяжеловато. - Я верю! – снова почти крик. Мацуда _не_ хватает Лайта за плечи, не сжимает его, глядя в глаза-вишни. Только опять сжимает кулаки. Шрамы на ладонях никогда не заживут, как бы коротко Мацуда не обстригал ногти. – Я верю, Лайт. Эль…ему просто нужны всякие там сверх-версии, а по мне он попросту признаться неспособен, что зашел в тупик. - Не надо так. Рюдзаки гений, и я помогаю ему как могу. Если чего, так в тупике мы все…я в первую очередь. «Опять ляпнул глупость, поздравляю», - Мацуда покорно кивает. Лучше молчать. Лайту просто надо выговориться, и лучшая жилетка – никчемный почти-манекен, вроде бота в компьютерных игрушках. Мацуда. Откуда Лайту знать, что его фотографиями забита вся память в сотовом телефоне «бота». Но вместо исповеди Лайт берет его за руку. Просто держит – и Мацуда отмечает длинные тонкие пальцы и обгрызенный ноготь. Один. На указательном пальце. Единственный обгрызенный ноготь. Это зрелище наполняет Мацуду такой смесью теплоты, тоски, боли, восхищения – и чего-то, для чего не изобретено ни слов, ни иероглифов, что он выдыхает: - Лайто… - А? - Лайто, - а тот продолжает держать за руку, и дыхание пахнет мятой и персиками, а волосы – корицей. Вишня, персики, мята, корица… целый продуктовый набор. «Он хрупкий», внезапно думает Мацуда о Лайте. Младше на несколько лет, и худее, только Мацуда никогда не воспринимал кумира так. А Лайт не держал его за руку. - Я верю тебе, Лайто. Тот улыбается. Мягко, почти расслабленно, он расслабился впервые за много дней, думает Мацуда, благодаря…мне? О боже, боже, Лайто… Когда тот целует его, Мацуда почти не удивляется. Сегодня что-то вроде Рождественской ночи. Мацуда готов вознести хвалу Кире: именно мистичный убийца «встретил» его и Лайта. …У Мацуды секс с мужчиной – первый, разумеется, он неловок и растерян, но неловок не более обычного, а растерян – как всегда в непосредственной близости от Лайта. Запутался и едва не сломал ширинку на брюках, неосторожно прикусил губу Лайта в поцелуе – ошарашено, не веря, и отдернулся, ударился затылком о спинку кровати, когда на языке осела капля чужой крови. - Все хорошо, - Лайт теплый, живой и шепчет. Реальный. Не фотография. Не супермен из комиксов. - Лайто… Секс – неожиданно жесткий, Лайт переворачивает Мацуду головой вниз, утыкает в подушку. Вторгается грубовато, и во время акта наматывает волосы на руку. Мацуда покорен и мягок, он расслабляет все мускулы, позволяя войти – отыметь, оттрахать, как угодно, если Лайт того пожелает, - и глухо постанывает от резкой боли в растянутом без предварительных ласк анусе и от болезненного же наслаждения. Лайто. Любимый. Так просто оказалось выразить ворох мутори – осенних листьев и оборванных лепестков, песчаный вихрь в душе и запекшуюся кровь на губах. Лайт лениво целовал его после секса, а Мацуда шептал: любимый. Он был счастлив. Они встречались нечасто – но и не редко. Скрывая отношения (это-противоречит-правилам, с монотонной обреченностью онколога, что выносит пациенту приговор, твердил Лайт). Отношения ли? Порой Мацуда задавался подобным вопросом. Кумир спускался к нему, словно Зевс к Ганимеду, выплескивал напряжение и клейкую сперму. Несколько поцелуев, душ. Все. И крохи улыбки. Мацуда просеивал их из песка обыденности-расследования. Мацуда оказался хорошим золотоискателем. Прежде он восхищался Лайтом. Теперь полюбил его. Уверенность «Лайт-не-Кира» отошла на второй план. Воспринималась данностью, Мацуда вздрагивал, удивленно и неприязненно, всякий раз, когда Эль повторял «я все еще подозреваю его». «Ты просто идиот. Гений, но идиот», думал Мацуда. Кошмар-заточение Лайта Мацуда перенес лихорадкой и бредом, температура поднималась до сорока, его трясло и часто приходилось бегать в туалет – почти рвало, обильно выделялась слюна. Конечно, остальные не заметили. На него не слишком-то обращали внимание. После заточения Лайт изменился. Словно забыл о том, что у него есть самый-преданный-поклонник, игнорировал щенячьи взгляды и робкие недо-прикосновения. Мацуда обвинял себя: ты предатель. Не освободил своего кумира, своего любимого, потакал воле маньяка-Эль. Заслужил. Последствием – или рецидивом? – болезни явилось глупое «геройство» Мацуды. Когда он прыгал с балкона во теле растворялась таблеткой сахарина легкость, радостная восхищенная легкость, он проговаривал имя Лайта – и был готов умереть по-настоящему, искупить вину неловким, неуклюжим, как он сам, образом; но остался жив. Благодаря Эль…или все же Лайту? Мацуда верил во второе. Оружие Киры - Тетрадь из потустороннего мира, плюс одноглазая скелетообразная истинная хозяйка, были восприняты Мацудой как очередное (зачем я собираю их, мне не нужно, я верю и так!) доказательство "Лайт - не Кира". Мацуда со смесью страха, отвращения и любопытства пялился на безучастную к ним, "жалким смертным", шинигами, и с глухой, словно заросли колючек, ревностью - на блондинку-модель Мису. А ведь недавно сопереживал ей, когда та томилась в заточении - инквизиторской пытке. Несчастная жертва, девочка-темный ангел, пришла из безлунного ночного бархата, обнаружила суккубью суть, и заявила: Лайт мой. Тетрадь Смерти, шинигами, расследование - все померкло для Мацуды. У него давно остался лишь единственный Свет, и страшился вечный неудачник потерять самое драгоценное. Мацуда не сумел возненавидеть Мису, беззлобно подсмеивался, улыбался, овеянный неслышимым звоном скоморошьих бубенчиков, - вместо грима кровь, какая разница, засохнет - не размажется. Вопреки страхам, Лайт вновь приходил к нему. Реже, чем до заточения, но и того хватало Мацуде. Верному псу нужна рука - ласкающая или бьющая, неважно. Секс с Лайтом все более напоминал изнасилование, только жертва принимала муки с благоговейным восторгом, почти религиозным экстазом. Лайт бил и царапал Мацуду, рвал прядями послушные черные волосы, несколько раз едва не задушил - в порыве страсти чрезмерно сильно вцеплялся в шею, Мацуда начинал хрипеть, на губах показывалась пена, и закатывались темные глаза, но Лайт не останавливался, пока не кончит, а Мацуда с наслаждением рассеивался в душной полутьме: Лайт, его любимый (какое простое и верное слово) был с ним. Умирать от руки Лайта не хотелось лишь потому, что это очернило бы Свет - сделало убийцей... Свет не убивает, думал Мацуда, на шее слепыми уродливыми бельмами таращились синяки-отпечатки, а по лопаткам сбегали кровавые полоски. А затем Лайт клал голову на плечо или живот Мацуды и засыпал - всего полчаса, не более. И точилось кисло-сладкой нежностью сердце преданного пса; Мацуда заранее ненавидел секунду, когда Лайт проснется, быстро оденется и уйдет. К Мисе. Прочь. Неважно. Миса или Эль, или шинигами - Мацуда злился на любого, кто отнимал у него Лайта, только злиться приходилось чересчур на многих, и он смирился. Расследование близилось к концу; нервничали все, ступая каждый шаг точно по ржавым гвоздям, но лишь Мацуда заранее тосковал, выл на луну и бежал на трех лапах вслед за хозяином: когда они раскроют дело Киры, и неуловимый убийца сядет на электрический стул, а все данные упекут в засекреченный архив, их пути с Лайтом разойдутся. Лайт, наверное, женится на своей блондинке - Миса глупее новорожденного мышонка, но интеллекта Лайта хватит на двоих; "умные часто выбирают кого поглупее", думал Мацуда в первую очередь о себе. Лайт будет счастлив. И Мацуда желал ему счастья, заранее обрекая себя на неизбывную, неодолимую тоску. Не позвонить, не скинуть СМС... Лайт забудет его, и это правильно. Мацуда ждал завершения дела, словно сам был Кирой и предвкушал казнь. Смерть Эль спутала карты. Разметала мозаику, точно вентилятором - бумагу. Ошарашила. Эль казался неизменным - хрупкой у него была лишь оболочка, но то хрупкость ангела - ангела карающего, ангела с огненным мечом. Эль в восприятии Мацуды немногим отличался от древних тварей-шинигами. А те невидимы и смахивают на трухлявые остовы. Эль мог убить - Мацуда не сомневался. Но не умереть. Кира восторжествовал. Расследование откладывалось на неопределенный срок. В горле Мацуды застрял ком, ядовитый и колючий, будто рыба-фугу, и он не смел назвать это чувство по имени. Где-то через неделю после похорон Эль, Мацуда впервые пришел к Лайту. Сам. Мисы на его счастье дома не оказалось. - Лайто, - с порога выдохнул он, сутулясь, отчего рослый парень казался чуть не на голову ниже, - Лайто... Что же теперь? Эль... Ну, и выходит, мы проиграли? Лайт потрепал его по щеке, словно ребенка, которого отругали в школе. Все-будет-хорошо. - Не проиграли, Мацуда. Я отомщу за Рюдзаки. Веришь? Странный вопрос. Мацуда кивнул, но кошки и фугу никуда не делись. - Ты какой-то... Странный, Мацуда, - заметил Лайт, и повторяя жест их первой ночи - не ночи, нескольких десятков минут, предложил садиться в кресло или на аккуратно застеленную кровать с покрывалом цвета песка в июне. Дежа вю. Мацуда выбрал кровать, и Лайт присел рядом. - Что-то случилось? "Он интересуется. Мною", - толчок вельветового тепла, но ядовитые колючки на месте. Мацуда изучал свои колени, словно отродясь не видал синих брюк, а потом прошептал: - Лайто. Это ужасно, но кажется, я рад, - он запнулся, - не смерти Рюдзаки, господи, конечно нет, но... Протянул ладонь и робко коснулся груди Лайта, будто страшась: мираж и рассеется от неосторожного касания. Или - за черные мысли. - Можешь меня презирать, Лайто. Я эгоистичная дрянь. Но я рад, что расследование продолжается и что...ну, - Мацуда покраснел, а боль от колючек в горле сделалась совсем физической, - Что мы будем видеться. Хоть иногда. "...Но он оттолкнет меня, да? Я - грешник, я недостоин Света." - Прости, - Мацуда сполз на пол перед Лайтом, тяжело, словно перерезали сухожилия, волосы завесили лицо, и хотелось уткнуться в колени любимого, но Мацуда не решался, только тыкался в пространство - слепым щенком. - Я думаю только о себе, не о деле... Лайт, мне много не надо, я желаю вам с Мисой счастья, только... Иногда... Лайт поднял его за плечи. Молча поцеловал в распухшие от безмолвных рыданий губы. Целовал долго-долго, пока хватало дыхания. - Мацуда... Знаешь, если бы не ты, я не перенес бы всего этого кошмара. Обвинений, заточения и... Ну, всего. Спасибо тебе. И Мацуда все-таки разревелся. В голос, всхлипывая, шмыгая носом и поскуливая. В тот раз Лайт был с ним почти нежен в постели, а Мацуда - просто счастлив. Как никогда прежде. И думалось: все будет хорошо, ведь Лайт... Ну быть может...чуточку... тоже любит меня. Несколько лет. Рюдзаки и Ватари остались в памяти картинкой - неподвижной; один скрючен у компьютера с неизменной тарелкой сладостей, второй - строгий, прямой, словно королевский лакей. Убийства продолжались, а значит, продолжалось расследование дела Киры. И Лайт приходил к Мацуде или звал того к себе, когда Миса отлучалась. Мацуда был счастлив, по-прежнему остро и чуть потерянно, привычка не притупила чувств. За несколько лет у Мацуды не было ни единого гетеросексуального контакта, да и не хотелось ему - Свет заполнил собою до последней молекулы; на подколы "почему у тебя нет девушки" Мацуда улыбался и пожимал плечами. Шут способен спрятать за смехом даже любовь. Белобрысый мальчишка Ниа возился с игрушечными машинками, и смахивал на скверную ксерокопию Рюдзаки. Когда Мацуда впервые увидел его - будто хлестнули по лицу. Мацуда не любил Эль, но безусловно уважал, и появление подделки воспринималось оскорблением памяти гениального аутика-детектива. Еще хуже - что он вновь стал обвинять Лайта. "Сволочь", - холодная злость грызла Мацуду. - "Дешевка. Воруешь чужие идеи. Оставь Лайта в покое!" Приходилось сдерживаться вновь. В память о всех. Чаще всего Мацуда думал о Ягами-старшем. Он, глазами шинигами и силой иного мира, свидетельствовал невиновность Лайта, и...? Эта бледная моль, мерзкая личинка, смеет... Освежились следы ногтей на ладонях. Мацуда надеялся, что никто не слышит зубовный скрежет. Как в старые-добрые времена. Но повтор трагедии - фарс. Уже за это стоило ненавидеть Ниа. Ненавидеть Мацуда не умел, а злиться - да. Что и делал при каждом появлении Ниа в эфире. Но их отношения с Лайтом не менялись, а потому все было хорошо. Только Мацуда ставил миллион йен против гнилой щепки: мальчонке Киру не поймать. Если уж Эль не сумел. В квартире Ягами-младшего и будущей жены пахло ароматическими свечами, бамбуковыми татами и неосязаемым чуть пыльным запахом хай-тека, обилия приборов. Лайт всегда обожал технику. Полумрак гасил краски, и Мацуде мерещилось – он в черно-белом кино. Лайт – тоже черно-белый, похожий на грифельный карандаш, прямой, стройный, и… - Лайто. Ниа снова подозревает, - «хочешь-я-убью-его-для-тебя» - подоплека, темная сторона. Закрашенная карандашами. - Знаю, - знакомые руки и недо-поцелуй. – Пусть. Все будет хорошо. Он отвернулся. Мацуда явился не вовремя? - Мне уйти? - Нет. Останься. Просто побудь со мной, ладно? Лайт работал за компьютером, и теплый запах электронной пыли сгущался. Мацуда сидел на полу, иногда терся лбом о ногу Лайта. Тот ерошил волосы, словно гладил собаку. В каком-то смысле это было лучше секса. Кульминация плана Ниа состоялась через неделю. Сарай или гараж – лобовое место; древесная и металлическая стружка в воздухе реяла стаями мелких насекомых. Мацуда мучился болью в животе и тошнотой, он знал: Ниа играет против Лайта, выдумал какой-то трехэтажный план – Мацуду не посвятили, он присутствовал вроде… ага, торшера. Ну, как обычно. «Сегодня все закончится. Сегодня этот треклятый мальчишка отстанет от Лайта», - думал Мацуда, молился, и сосал мятный леденец. Боролся с муторью-тошнотой. «Сегодня все закончится…» Когда Лайт появился в гараже, Мацуда хлопнул ресницами от удивления, подобно сомнамбуле, разбуженному посреди ночного похода. Что Лайт здесь делает? Они ведь выводят на чистую воду Киру… причем тут Лайто? Мацуда едва не спросил вслух. А затем напомнил себе: сейчас все закончится. Конечно, поиски невидимого убийцы продолжатся – и в глубине души Мацуда уверовал: Кира – не человек, сродни ходячим трупам-шинигами, мистичная и древняя сила, вроде перерожденного-вендиго, пожирателя плоти из индейских легенд. Но от Лайта отстанут и более ничего не желал Мацуда. Еще сегодня он мог умереть, но страх прятался где-то на дне эмоций, почти не проявлял себя. Сегодня. Все. Сегодня. - …Чьего имени не будет в Тетради – Кира, - скрипуче проговорил мальчишка, он возился с солдатиками, а голос у него, словно у курильщика с сорокалетним стажем, и в тот момент Мацуда встретился взглядом с Лайтом. И понял. В груди тяжко заболело и лопнуло, размазалось алой краской на белых бинтах. Заплакал внутренний ребенок – мой кумир, кричал он, мой кумир, мой идеал… любимый, так не честно, невозможно, Мацуда-взрослый понимал, а Мацуда-ребенок вопил, бился в истерике, словно жертва изнасилования маньяком-педофилом, и капало красным глубоко-глубоко. Выше запястья вздулись, будто прорывая кожу, вены. По губе Мацуды ползла струйка крови. Затем он выстрелил. Он стрелял в Киру – в чертова психа, который (убивал?) (возомнил себя богом?) …отнял у него Лайта. Он стрелял без промаха – в абсолютной темноте. У Мацуды не осталось Света. Год спустя – ничего не изменилось, точно в старом фильме «День сурка». Время остановилось для Мацуды. Он застрял в том гараже, в плаче ребенка, в боли и выстреле. И во тьме. На похороны Лайта он не ходил. Он работал в полиции, целые дни пропадал в участке. Брал самые опасные и рискованные дела, несколько раз был ранен, но в больнице выхаживали быстро, и Мацуда возвращался к обязанностям. Его повышали. Хвалили. Он забывал об этом на следующий день. Ровно через год после прихода тьмы, коллега Мацуды вскользь заметил: - Эй, а ты знаешь, что та девчонка – Миса или как ее, - покончила с собой? Спрыгнула с многоэтажки, - он прищелкнул языком и глубокомысленно добавил, - Вот оно как ведь. Кира продолжает убивать и после смерти. Мацуда едва не согнулся пополам, словно от удара в солнечное сплетение: - «Cuando corpus morietur, fac, ut animae donetur», - пробормотал он. - Что? - Ничего. Потребовалось много сакэ и какого-то безвкусного вина, чтобы напиться в тот вечер. По-настоящему пьян Мацуда не был. Миса мертва. «Она любила Лайта, и она ушла за ним». Мацуда достал табельный пистолет. В квартире царила густая плотная мгла, какая бывает лишь в моргах и на кладбищах, отблески фонарей с улицы бликовали, отчего пистолет выглядел цвета корицы, цвета…вишни. - Лайто. Простит ли его Лайто? Не наоборот – кто такой Мацуда, чтобы осуждать божество, свое божество, своего любимого? Кира – пускай. Какая, к черту, разница. Владелец Тетради попадает в никуда…но может, и там можно получить прощение? Миса опередила его. Неважно. Мацуда наверстает упущенное. - «Cuando corpus morietur, fac, ut animae donetur», - повторил Мацуда, приставляя дуло пистолета к виску, и машинально перевел фразу католической молитвы на японский, - «Когда тело умирает, дух остается жить».
1 2 3 4 5 Категория: Фанфики по Тетради Смерти \| Просмотров: 862 \| Добавил: ScottPiligrim \| Рейтинг: 0.0/0

Всего комментариев: 0

Фанфик по Тетради Смерти "Cuando corpus morietur..." Deathnote-Info - Портал о Тетради Смерти (Death Note)