- Не хочу быть копией. – Говорит он себе, и чуть сильнее надавливает скальпелем, погружая его в еще теплую плоть.
Сейчас главное никуда не торопиться. То, что он делает, поспешности не терпит. Нужно быть аккуратным, осмотрительным и очень осторожным.
Сейчас он ограничивается тем, что просто начинает вытаскивать из жертвы внутренности. Это красиво.
Лучше и прекраснее человеческого тела ничего нет, он знает это. Но все же не каждое тело прекрасно.
Тела спившихся людей ему, например, совсем не интересно разбирать. У них не такая яркая кровь и чересчур увеличенная пористая печень. И мясо нездорового сероватого оттенка.
Пренеприятнейшее зрелище.
У курящих людей организм еще хуже. Легкие пористые, сизые, покрытые какой-то белесой пленкой и слизью. Это кажется ему неэстетичным.
Ему кажется, что гораздо приятнее погружать руки в кровь еще молодых людей. У них и мясо красивого, розовато-бордового оттенка, и кровь ярче.
В Лос Анжелес не так много молодых людей, которые должны умереть со дня на день, но выбор все же есть. Он и сам не знал, почему остановил взгляд именно на этой девушке. Она ничем не отличается от толпы других, у нее черные волосы и темно-карие глаза.
Впрочем, он всегда считал, что наружная красота ничто по сравнению с красотой внутренней.
Скальпель в его руках чуть дрожит от предвкушения, но разрезы все такие же аккуратные и ровные.
Наследников великого L воспитывали всесторонне и хирургически навыки в эту всесторонность тоже входят.
Ему немного досадно за себя. Жертва умерла слишком быстро. Кажется, он слишком испугал ее.
Или же ее убила передозировка наркотиков. Это тоже версия и ему становится интересно, как могли наркотики подействовать на ее внутренние органы.
Ребра хрустят негромко и мягко. Кровь на пальцах напоминает ему клубничный, или даже, вишневый, джем. Ах да, надо бы не забыть забрать банку с джемом иначе он опять останется без обеда.
Он с интересом погружает пальцы в еще теплое тело и продолжает свою работу.
Если задуматься, человеческий организм очень запутанный и хрупкий механизм. Он состоит из множества мельчайших деталей, поэтому нужно быть предельно осторожным.
Сердце лучше всего извлекать первым, но главное не делать ни одного лишнего разреза. Это может плохо повлиять на общий вид, а ему этого совсем не хочется.
Он держит сердце в ладонях и почему-то этот комок алой плоти сейчас напоминает ему недоразвитого эмбриона. Хотя никаких внешних сходств нет – он не раз убивал и беременных девушек тоже, но ничего достойного своего внимания не нашел. Эмбрионы были похожи на беззубых широкоротых лягушат и не вызывали у него никакого интереса. Зарождение новой жизни казалось ему уродливым.
Все внутренности он вытаскивает очень бережно, раскладывая на столе в порядке их извлечения. После сердца идут легкие, потом печень и почки.
Он работает очень умело, профессионально. Не затрагивает кости. В таком ракурсе тело похоже на раскрытую шкатулку с драгоценностями. Во всяком случае, у него возникают именно такие ассоциации.
Мозг нужно извлекать последним. Для удобства в этом деле сначала нужно вывернуть девушке шею, а потом аккуратно раскроить череп.
Это не так сложно и он быстро справляется. Теперь нужно все аккуратно и красиво разложить.
Выпотрошенное тело нужно положить посредине стола. Для начала он снимает окровавленную синюю скатерть и достает из шкафа праздничную белую Девушка, которую он убил, была очень опрятной, скатерть у нее белоснежная и кристально чистая. Но это, впрочем, ненадолго.
Он укладывает останки девушки на стол. Аккуратно поворачивает ее голову набок, так чтобы белеющие кости изуродованного черепа не особенно бросались в глаза, а потом вытягивает руки девушки вдоль ее тела.
После этого он находит в шкафу несколько тарелок. Одну он ставит у головы и бережно укладывает туда серую субстанцию мозга. У правой руки на тарелке лежат легкие, у левой – сердце. Тарелки у ног занимают печень и почки, а всю остальную ненужную требуху он кладет в отдельную тарелку и убирает в буфет.
Ему самому его произведение очень нравится. Хотя он очень хочет увидеть на этом столе L.
Ему интересно, что у великого детектива внутри. Ему очень хочется посмотреть в глаза L – такие же, как у него, темные. Ему хочется узнать настоящее имя L, и он может это сделать. Достаточно лишь одного взгляда чтобы он увидел и это, и сколько великому сыщику осталось жить.
Ему любопытно, какими могут стать глаза L в наркотическом бреду. Это было бы интересно.
Ему всю сознательную жизнь хотелось быть лучше L. Сильнее его, умнее. Не копией.
Со дня самоубийства А, с полного осознания что он сам является В.
Иногда он ненавидел L очень сильно. За смерть А. За то, что он однажды нашел товарища по приюту мертвым. За тот, что тот умер от любви к L. За то, что он не смог нести бремя наследника L.
Ему хотелось понять. Это терзало его.
Нужно было стать великим. Величайшим. И если место великого сыщика в это мире было занято, то ему следовало стать великим преступником.
Доктором Мориарти для современно Шерлока Холмса.
Идеальным, неуловимым.
И он знал, как сделать это.

Они проиграли оба, но оба в разной степени. Без подсказки, ни L, ни Мисора Наоми – эта милая девушка ставшая на время расследования глазами и ушами L, никто не догадался бы о том, как раскрыть это запутанное и кровавое убийство.
Он оказался умнее, быстрее на несколько шагов. Он почти закончил все что задумал.
Если бы не Наоми.
Все время своего заключения он думает об L. Думает, что проиграл. Что не смог заставить L помнить о себе вечно. Не смог довести свою задумку до конца.
Он думает об этом каждый день. Дни, часы, недели на пролет. Каждую секунду.
До тех пор пока 21 сентября 2004 года имя Beyond Birthday не появляется на листах Тетради Смерти.
Через сорок секунд его сердце останавливается.