На авторство фика не претендую

В полутёмной комнате чуть теплел ночник. Мягкий красноватый полумрак придавал помещению несколько зловещий вид. По многочисленным углам теснились и густели чёрные тени. Чуть видимы были очертания небольшого столика, кровати в углу, большого шкафа у стены. Ни звука. Ни вздоха. Можно было подумать, что в комнате никого нет. Если бы не двое, находившиеся в самом тёмном углу. 

Внешне они различались, пусть немного, но значительно. Даже самый внимательный зритель в такой темени принял бы их за братьев-близнецов. Сидящий на кровати юноша выглядел чуть младше, черты лица были мягче, чем у второго. Другой стоял на коленях перед ним, словно склонившись к иконе, смиренный и покорный. Но напряжённые плечи, судорожно сжатые пальцы выдавали скованные железной волей звериные инстинкты.
- Ты так и будешь всю ночь молчать? – нарушил напряжённую тишину тихий шелестящий голос. Стоящий на коленях мгновенно поднял голову: тонкие крылья точёного носа затрепетали, словно у почуявшего жертву хищника.
Л смотрел в глаза своего отражения: такие же чёрные, бездонные, чуть навыкате. Лишь в глубине мерцает красноватый уголёк, готовый каждую секунду разгореться до размеров хорошего пожара. В такие моменты детективу было очень трудно совладать с собой и смотреть в их жуткую пульсирующую глубину. На бледном тонком лице постепенно оформилась полуулыбка. Только улыбался Бейонд очень неестественно, его в общем-то красивое лицо приобретало какие-то звериные резкие черты.
- А ты хочешь поговорить? Со мной? – полился в ответ его мягкий, текучий голос. В сочетании с болезненно светящимися глазами это производило гипнотическое ощущение. Л разорвал зрительный контакт, опустив голову и уставившись на руку маньяка, которая лежала поверх его ладони. И тотчас почти физически почувствовал, что улыбка Бейонда стала шире. Его радовала даже такая победа. Для нормального человека – радовала слишком сильно.
- Зачем я тебе пона… - начал Л очередной вопрос, но прервался на полуслове, так как его губы накрыл тонкий палец, принуждая молчать. Бейонд хихикнул, разглядывая своего идола как зверушку в зоопарке. Его очень забавляла мысль, что детектив не может и слова сказать без его разрешения. Он убрал руку, при этом проведя холодным пальцем по нежной коже губ. Л невольно вздрогнул от пронзившего тело озноба и поёжился.
- Ты сам пришёл. Сам согласился. Я только пригласил, - Бейонд говорил коротко и отрывисто, словно боялся не успеть выговорить всего. Но ведь ночь только началась….
- Ты…прав, - ответил Л. На днях, обведя вокруг пальца систему охраны, маньяк послал ему сообщение, в котором говорилось, что он просит уделить ему всего половину суток, 12 часов. Детектив не видел его с момента ухода из приюта, поэтому не посчитал эту жажду встретиться чем-то странным и из ряда вон выходящим, поэтому согласился. И теперь он сидит в этом гостиничном номере, напротив него – приютский приятель.
- Ты очень изменился, Бей, - Л подметил, как от такого обращения собеседник вздрогнул. Этим ласковым прозвищем Бейонд позволял называть его только Л. Он не слышал этого с того дня, как кованые ворота приюта Вамми с лязгом захлопнулись у него за спиной.
- А ты – нет, - мигом откликнулся юноша, заворожено смотря на детектива из-под иссиня-чёрной чёлки. – Так и остался… совершенством.
Л поморщился.
- Бей, я ведь просил…
- Просил меня не говорить правду? – в глазах Бейонда загорелся лихорадочный огонь. Его руки сжали ладонь Л между своими и стали чуть поглаживать.
- Но ведь это правда… Разве плохо, что я говорю правду?
- Нет, конечно, это очень хорошо… - детективу начало казаться, что он говорит с малым ребёнком. Вот только дети никогда не вызывали в нём потаённое чувство ужаса.
- Тогда в чём проблема? – тонкие пальцы требовательно сжали ладонь. Для своей внешней хрупкости они были очень сильными.
- Мы уже обсуждали это когда-то давно, Бейонд. Не начинай этого бессмысленного разговора снова.
- Ты мне запрещаешь? – голос юноши опасно понизился. Внешне он совсем не изменился, но Л понял, что затронул больную тему.
- Я не имею права тебе что-либо запрещать, и ты это знаешь.
- Но тебе хочется! – голос Бейонда резко повысился, теряя свою мягкость. Он встал с колен и выпрямился. Теперь он возвышался над Л как башня. Из-под чёрных волос сверкали огромные глаза.
- Признай, что тебе хочется уйти! Тебе было вовсе не интересно, что со мной произошло за эти годы? Ведь так, Л?!
- Перестань накручивать себя… - попытался вставить слово детектив, но уже по виду Бея он понял, что того не остановить, пока он не выговорится. Ещё когда они были детьми, младшего товарища частенько прорывало, и в такие моменты Бейонда лучше было не перебивать. Он очень быстро вспыхивал и так же быстро сдувался. И действительно: он уже замолчал, только ещё гневно дыша.
- Ведь это неправда? – вдруг жалобно осведомился он, становясь похожим на ребёнка. Бейонд сел рядом с Л, почти касаясь его плечом.
- Я был очень занят все эти годы, и… - начал Л, но запнулся, ненароком заглянув в полыхающие адским пламенем глаза Бейонда. Но, вопреки обыкновению, тот не стал психовать, только тёмные глаза стали ещё темнее. Он нерешительно поднял руку и провёл тонким пальцем по фарфоровой щеке своего идола. Л не отстранялся, не желая ещё больше нервировать и так несдержанного юношу. Бей подался вперёд и прошептал ему на ухо:
- Л… ляг, пожалуйста.
- Что?! – опешил детектив от такого предложения. Он чуть отстранился, потому что лицо Бейонда было в каких-то сантиметрах от его лица.
- Просто ляг, хорошо?
- Зачем? – продолжал недоумевать Л.
- Просто… мне так хочется. Пожалуйста, - глаза Бея, и без того большие, стали ещё больше. По-детски умоляющему взгляду было невозможно противиться, и Л, тяжко вздохнув, откинулся на подушку. Бейонд навис над ним, сверля тёмные глаза своего отражения взглядом. Он смотрел долго, очень долго, будто пытаясь найти что-то в их глубине. Л заворожено рассматривал тёмные омуты, в глубине пульсирующие багрянцем… пока его не привёл в чувство слишком уж знакомый звук. Звонко и весело щёлкнули наручники, обвитые вокруг его запястий и приковывающие его руки к спинке кровати. В то же мгновение спокойное и в общем-то симпатичное лицо Бейонда исказила такая жуткая дьявольская ухмылка, что Л едва не вскрикнул.
- Зачем?! – видимо он немного испугался: голос звучал слишком уж высоко.
- Потому что Я так хочу, - оскалился на его вопрос Бейонд и тихонько засмеялся. От этого смеха у детектива мурашки побежали по коже: он впервые пожалел, что согласился встретиться с Бейондом. Юноша действительно изменился, не только внешне. Ещё в приюте он отличался от остальных воспитанников своей жестокостью, не знавшей иногда границ. Все думали, что с возрастом это пройдёт. Но видимо Бей так и остался в душе ребёнком. Но это пугало ещё сильнее – ведь детская жестокость не приемлет никаких правил и ограничений.
Парень истерически хихикал, с маниакальной внимательностью следя за жалкими попытками Л освободиться. Его дёрганье было скорее тупым упрямством человека, пойманного в ловушку: он прекрасно знал, что без ключа наручники не снять. Наконец, он прекратил трепыхаться и посмотрел на Бея, вложив во взгляд всё презрение, на которое только был способен. Но парня это только позабавило:
- Ненавидишь меня? Правильно… Так и должно быть.
Он неторопливо подошёл к столику, на котором стоял ночник и выдвинул верхний ящик. В свете загадочно блеснуло лезвие скальпеля. Бейонд украдкой посмотрел на Л и хмыкнул, увидев, как расширились глаза парня при виде ножа.
- Боишься? – ехидно спросил Бей, лениво поигрывая лезвием. Не дождавшись ответа, он подошёл к кровати и снова опустился на колени. Кончиком ножа он подцепил бесформенную водолазку Л и резко провёл вверх, разрезав её на две почти равные половинки. Он слегка поморщился: обычно юноша очень аккуратно относился к одежде, но сейчас снять её было невозможно каким-либо другим способом. Бейонд чуть отодвинулся и наклонил голову, словно оценивая качество проделанной работы, затем хрустнул шеей (эта привычка водилась за ним с раннего детства), вызвав невольную дрожь у Л. Детектив по-прежнему упорно молчал, вообразив себя бревном. Как и ожидалось, это молчание немного раздражало ББ. Он склонился к самому лицу Л и прошептал ему в губы:
- Спорим, что к концу ночи ты молчать не будешь?
Детектив демонстративно отвернулся, насколько это позволяло его положение.
- Не хочешь слушать… но тебе придётся, потому что уши ты ногами не заткнёшь, - Бей ухмыльнулся собственной шутке, а потом неторопливо и нежно провёл острым лезвием по белой коже живота Л, вызвав у того судорожный вздох. Потом ещё раз, чуть сильнее надавив, но не так, чтобы порезать этот мягкий фарфор.
- Я не имею права портить твоё совершенство, - пробормотал он себе под нос, не беспокоясь о том, что Л его слышит. Созерцание детектива ввело его в своеобразный транс: глаза наполнились жидким пламенем.
По коже юноши пробегали весёлые стада мурашек, а расширенные зрачки следили за холодным лезвием, которое путешествовало по его животу.
- Знаешь, - шептал Бейонд. В тишине комнаты его голос был почти оглушающим. – Мне очень нравится сочетание белого и красного. Белые и красные розы, например… Но они не такие красивые, как кровь на светлой коже. Наверно, потому что розы не живые… А ты мёртв, Л? Можно я проверю?
- Че… - начал Л, но вовремя вспомнил, что сегодня он ко всему безучастен, безучастен ко всем действиям этого полоумного. Они снова играли, снова пытались победить друг друга, снова ходили по лезвию ножа. И чисто детское упрямство не давало им отступиться. Всего лишь дети, сломавшиеся под давлением взрослых проблем… Всего лишь дети, которым когда-то не хватило любви…
- Нет, не здесь… - тем временем бормотал ББ, словно отыскивая на теле Л наиболее удобную точку. Затем его глаза на миг радостно вспыхнули.
- Больно не будет… Тебе, возможно, даже понравится, - с этими словами Бей стянул с Л джинсы и нижнее бельё. Детектив испуганно трепыхнулся, как раненая птица, но Бейонд мгновенно предотвратил попытку помешать, сев ему на колени и не давая тем самым двигаться. Он снова мучительно неторопливо провёл лезвием до низа живота – Л судорожно сглотнул, кадык на шее качнулся вверх-вниз – и кончик ножа остановился на внутренней стороне правого бедра.
- Даже если я поврежу тебе здесь, этого никто не увидит, верно? Да и ты наверняка распространяться не будешь.
Он чуть надавил: на кончике ножа выступила одна-единственная алая капля. Бейонд поднял руку со скальпелем на уровень глаз и затем неторопливо слизнул её. Лицо осветилось болезненно-маниакальным восторгом.
- Сладкая… Ты великолепен, Л… Кровь солоновато-медная на вкус, но твоя не такая…
«Он ненормальный!» Кричало сознание детектива, когда ББ снова вернулся к порезу: он погрузил нож всего на миллиметр-два в тело, но видимо, задел какую-то болевую точку. Л мгновенно вскрикнул от боли, а на глаза навернулись слёзы. Он с детства не выносил боли, и Бей об этом знал как никто.
- Упс…Прости, - но в голосе Бейонда не было ни капли сожаления.
Он отложил скальпель в сторону: больше лезвие не понадобится. Затем Бейонд нагнулся, сверкая на Л лукавым взглядом из-под чёрных волос, а потом, помедлив несколько секунд, прижался губами к истекающей кровью ране.
Детектив содрогнулся от ужаса. Он очень остро чувствовал все действия Бея, который, словно издеваясь и упиваясь болью Л, вылизывал рану язычком, ещё больше растравливая порванные края и словно проталкиваясь глубже в порез. При этом он хищно урчал, как вампир, опустошающий свою жертву и впитывающий все её эмоции вместе с кровью.
А Бей сейчас испытывал нечто вроде эйфории. Ему действительно казалось, что кровь детектива сладкая, он жадно сглатывал алую влагу, торопясь и захлёбываясь, словно боясь, что стоит ему остановиться, и этот чудесный миг исчезнет и растворится багряным сполохом снов.
Потому что Безумие – это Кровь.
Юноша оторвался от пореза, неторопливо облизывая испачканные кровью губы. Его глаза, казалось, стали ещё больше, ещё страшнее. Он с удовольствием разглядывал заплаканное лицо Л. Детектив смотрел в пространство чуть повыше головы Бейонд и беззвучно рыдал. Слёзы текли безудержным потоком.
Бей взял лицо юноши в ладони и заставил смотреть на себя.
- Неужели тебе больно? – как ни странно, в голосе не было издевки.
Л молча кивнул, смотря в пульсирующие зрачки маньяка, словно загипнотизированная змеёй птичка.
- Извини…
Это слово Бейонд прошептал, почти касаясь губ детектива. Спустя мгновение он накрыл его рот своим.
Губы Л были холодными и солоноватыми от слёз. Бей неторопливо вылизывал их, отдавая солёно-медный привкус крови детективу. Глаза жертвы в шоке распахнулись. Уже когда Бейонд пил его кровь, наряду с болью он ощутил толику желания. Желания, чтобы он не останавливался и иссушил его до дна.
Потому что Безумие – это Желание.
Бейонд оторвался от губ Л и, даже не переводя дыхание, стал целовать его тонкую шею.
Медленно провести язычком по хрупким, идеальным ключицам…
Прикусить нежную кожицу рядом с ушком…
Услышать сдерживаемый вздох…
Чувствовать, как от движений пробегают мурашки, как он дрожит…
Прикасаться к его трепещущей жилке жадным ртом…
Ловить приглушённые стоны…
- Нравится? – выдохнул Бейонд в ушко Л. Тот сдавленно всхлипнул, пытаясь не смотреть в расширенные зрачки своего мучителя, пытаясь скрыть стыдливый румянец, окрасивший алым бархатные щёчки.
Рука ББ поползла по дрожащей груди вниз. Кончиком указательного пальца он тихонько и дразняще дотронулся до уже отвердевшего соска. Л глухо вскрикнул, краснея ещё сильнее. Его дыхание было загнанным и рваным, в голове перемешались все мысли. Он сейчас понимал только то, что ему безумно нравятся действия Бейонда, что его тело самовольно раскрывается навстречу ласкам юноши. Детектив сейчас не мог ничего сделать, находясь в совершенно беспомощном положении – но это не удручало, а заводило ещё сильнее. Он начал понимать, что в этой игре ему суждено потерпеть поражение.
Потому что Безумие – это Страсть.
Дождавшись ответного стона парня, Бейонд чуть сполз вниз, лаская его сосок уже язычком. Он нежно касался твёрдой ягодки, обводил вокруг языком, терзал второй пальчиком. Л в его объятиях уже не всхлипывал – он почти кричал в голос, выгибаясь дугой навстречу ББ. То, что он не мог даже двинуться с места, явный факт, что Бейонд может издеваться над его сходящим с ума от желания телом, доводило его до исступления. Низ живота мучительно и сладко ныл, требуя к себе внимания.
А Бей словно не замечал, что ему в бок упирается плоть Л. Он медленно вылизывал область вокруг пупка, изредка засовывая во впадинку язык. Детектив метался под ним, не в силах терпеть эти издевательства. Наконец, едва переводя дыхание от страсти, он выдавил из пересохшего горла:
- Ниже…
- Что ты сказал? Не слышу, - Бей отвлёкся от своего дела и приблизил своё лицо к красной мордашке Л. – Скажи ещё раз…
- Ниже! – умоляюще всхлипнул детектив, сгорая от стыда под пристальным взглядом своей копии. Глаза ББ радостно полыхнули: он жадно впился в губы Л, с хищным урчанием покусывая. Одной рукой он дотянулся до валяющегося на полу ключа и в одно мгновение отстегнул наручники. Детектив даже не понял сначала, что снова свободен. Но когда понимание пришло, он не ударил ББ, не оттолкнул его. Тонкие пальцы зарылись в тёмные лохмы волос, побуждая опуститься ниже. Что Бейонд и сделал.
Он осторожно развёл колени Л в стороны. Детектив едва не расплакался от смущения, пытаясь рефлекторно свести ноги, что ему, естественно, не позволили. Он закрыл личико ладонями, лишь бы не видеть прожигающий его развратный взгляд Бейонда, внимательно изучающий его лицо.
Вдруг он почувствовал, как его плоть окунулась во влажное и мягкое тепло. Ощущение было настолько острым и пьянящим, что его бёдра едва не свело судорогой. Л попытался ритмично двигаться, но Бей крепко его держал, не позволяя такого самоуправства и мучая своего любовника сильнее. Детектив всхлипывал и извивался под ним, такой смущённый, маленький и беспомощный…
- Перестань…ме…аххх…чать… - смог-таки он вытолкнуть слова из пересохшего горла. Дальнейшая фраза вылилась в громкий нечленораздельный стон.
- Как пожелаешь…
Бейонд оторвался от своего занятия и облизал палец. Затем начал мягко и ненастойчиво массировать узкий вход в такое желанное тело. Тонкий палец нежно потирал чувствительные стеночки, заставляя Л трястись и биться в исступлении. Он почти потерял рассудок от страсти и теперь лишь беспомощно и громко стонал, прогибаясь в спине. Вдруг Бейонд задел внутри него какую-то точку, от которой всё тело скрутило сладостной судорогой. Л со всхлипом выдохнул, изумлённо распахнув глаза.
- Приятно, правда? – жарко шепнул ББ, следя за реакцией любовника. – А так? – он надавил чуть сильнее.
Л под ним забился, насаживаясь на его пальцы и судорожно крича.
Внезапно решив, что с него довольно, Бейонд вытащил пальцы и начал медленно входить. Марево наслаждения у детектива развеяло не очень-то приятно ощущение. Он испуганно замер, дрожа и слабо всхлипывая.
- Всё хорошо… - нежно шептал Бей, видя страх Л. – Я постараюсь не причинить тебе боли…
- Хо-хорошо… - выдавил детектив, пытаясь расслабиться. Но чем дальше входил Бейонд, тем сильнее становилась боль. Л уже едва сдерживал готовые политься слёзы, когда член ББ упёрся прямо в простату. Тело юноши пронзило сокрушающей волной наслаждения, сметая последние остатки здравого смысла.
Потому что Безумие – это Удовольствие.
Последующие несколько минут показались детективу сплошным водоворотом ощущений: он словно видел со стороны, как его руки сжимают и едва не рвут простыни, как он и Бейонд стонут в унисон, как его тело выгибается в безмолвной попытке прижаться к своему мучителю. Он кричал и извивался от наслаждения, задыхался от радостного, полубезумного удовольствия. Когда он начал чувствовать, что скоро не выдержит, стоны стали совсем громкими и вылились в нечленораздельный крик. Он выгнулся в последний раз и кончил, содрогаясь всем телом и теряясь фейерверке ощущений. А спустя пару секунд, чувствуя, как жарко и сильно сжимается вокруг него горячее тело Л, за ним последовал и Бейонд.
Они лежали рядом на кровати, пытаясь восстановить сбившееся дыхание и вернуть наконец здравый смысл. Натура Л не позволила ему молчать даже после всего, что произошло.
- Зачем ты это сделал? – в голосе почему-то просквозила обречённость. Он уже был готов услышать, что Бей сделал это из интереса перед новыми ощущениями, или и желания хоть как-то унизить его. Но таких слов он точно не ожидал:
- Потому что я люблю тебя, бака. Я не такой плохой, каким кажусь, - хмыкнул Бейонд в ответ на удивлённый взгляд Л. Он приподнялся на локте и посмотрел на окно. – Уже утро, - сказал он с жалостью в голосе.
- И правда… - Л с удивлением смотрел на алеющее на востоке небо.

- Скажи… Я ещё увижу тебя? – слабо спросил ББ, стоя у двери и провожая Л.
- Не думаю… - прошептал детектив, виновато насупившись. – Через неделю я уезжаю из Лос-Анджелеса.
- Очень жаль, - откликнулся Бей. – Тогда…Прощай.
- Прощай, Бейонд Бёздей.

Через три дня Л Лаулиет узнал об убийстве Билива Брайдсмейда.
Потому что Безумие – это Любовь.
Потому что Их Безумие – одно на двоих.